Томаковская Сечь. «Украинская Атлантида»

dombrovskii_a's picture
  • Атрибуты:
    • Особенности кеша
  • Теги:
    • Могила,
    • Кладбище (Некрополь),
    • Burial place,
    • Сечь,
    • Object of historical value

Mark: +5 / 1 participant / 0 recommendations / (+0) (-0) qualities

  • UkraineDnipropetrovsk regionМарганець
Description

                                                     Томаковская Сечь


tomakivska_sich.jpg

Гурбик А.А.,
История украинского казачества: очерки в 2 т. \ Редкол: Смолий (отв. ред) и другие. - Киев.: Дом "Киево-Могилянская академия", 2006, Т.1. - 800 с.
Первой более-менее достоверно зафиксированной источниками военно-политической организацией казаков за порогами была Томаковская Сечь. Она существовала на одноименном острове, который в древности называли Бучки, Буцкий, Днепровский и Городище.
Удобное расположение Томаковки и разветвленная сеть водных преград делали остров удобным пунктом для укрытия казаков и создания на нем Сечи. И действительно, по утверждению М. Бельского, запорожцы в течение длительного времени использовали остров, «называемый Томаковка, на котором издавна низовые казаки обитают, якоже им стоит за прочный замок». Однако нехватка прямых сведений не дает оснований совершенно точно определить время основания Томаковской Сечи, поэтому в этом вопросе следует больше внимания уделить анализу побочных данных. А они свидетельствуют, что в первой половине XVI  Запорожской Сечи на Томаковке не существовало. Как известно, предложение черкасского старосты Евстафия Дашковича на Пиотрковский сейме 1533 о целесообразности строительства крепости на одном из днепровских островов с гарнизоном в 2 тыс. казаков хотя и получила одобрение, но, как писал М. Бельский, «с ней ничего не получилось» . Не зафиксировал Запорожскую Сечь один из известных источников и в 50-х гг XVI в. Например, ревизоры Черкасского староства, которые в начале 50-х гг-XVI вв. описывали земли Запорожья, ни словом не обмолвились о конкретном более-менее укрепленном казацком форпосте. Хотя в своих описаниях они под 1552 упоминали территорию за порогами и в частности «уход Томаховку». Не заметить укреплений Сечи с разветвленной сетью хозяйства (вспашка, борти, лодки и т.д.) они просто не могли. Вероятно, в то время в этом регионе действительно был лишь «уход».
Дальнейшее строительство замка Вишневецкого на Малой Хортице в середине 50-х годов XVI в. и его разгром летом 1557 тоже не дают оснований для утверждения о существовании крупной организации казаков на соседнем острове Томаковка, который был расположен южнее (где на 50 км) и о котором французский инженер Гийом-Левассер де Боплан писал, что из него «видно весь Днепр от Хортицы до Тавани ». А если это так, то и остров Томаковка с Сечью не мог остаться незамеченным с Хортицы.
Нет свидетельств об образовании и существование большого Сечи на Запорожье и в последующее десятилетие ни в источниках, связанных с последними годами жизни и деятельности Д. Вишневецкого (начало 60-х гг), ни в письме Сигизмунда II Августа, специально адресованном запорожцам ( конец 60-х гг.) В последнем, в частности, король писал: «Казакам-тым, которы ... зъехавшы, на Низу, на Днипры, в полю и на Иных входах перемешкивают свовольно живя », чтобы они« с поля, с Низа и со всих уходов, в замков и мист наших вышедшему »(1568р.). То есть неоднократно подчеркивается разобщенность поселений запорожцев (а основной формой последних назван все тот же сезонный «уход»).
Характер документальных свидетельств остается неизменным практически до второй половины 70-х гг XVI в, когда Стефан Баторий (с 1576 г. - Польский король) начал проводить жесткую политику по подчинению Запорожья. Предполагалось вытеснить казаков из этого региона, часть из них взять на королевскую службу, а наиболее строптивых-уничтожить. Своим универсалом от 4 апреля 1578 Баторий обязал всех без исключения приграничных старост помогать киевскому воеводе князю К. Острожскому (около 1526-1608 гг.) Выгонять казаков «из Днепра» (заметим: не из Сечи) и «на горло наказывать ». Параллельно вводились санкции на торговлю с казаками боеприпасами, продовольствием и запрещалось запорожцев «у себя скрывать». Причем в письмах последнее Баторий извещал, что трудности в борьбе с запорожцами заключаются еще и в том, что Польша не имеет в этом регионе крепостей (о большом укрепленный казацкий лагерь тоже не указано, хотя бы он существовал, то в контексте упомянутых событий о нем бы обязательно упомянули или турецкий, или польская сторона).
Действия князя К. Острожского и поход люблинского воеводы Яна Тарла (1578 г.) против запорожцев не дали желаемых результатов. «Ускромить низовцив» так и не удалось. Трудности борьбы с подчинение казаков признавал впоследствии и сам польский король. В 1579 г. на слова татарского посла, который «на низовцив жаловался, прося чтобы им король запретил вреда поступать», последний отвечал, что «то люди своевольные и наказывать их трудно, а также если король сможет, то запретит им (запорожцям. - авт.) ».
Военные действия против запорожцев были малоэффективными прежде всего вследствие распыленности казаков на большом пространстве Днепра и отсутствие единого центра - Сечи, получить бы какую Польша в это время все же имела достаточно сил (поскольку уже в 1579 г. Баторий объявил войну России, а польская армия захватила ряд российских городов). Кроме того, Баторий мог пойти и на компромисс с казаками, чтобы использовать укрепленную крепость на Днепре в интересах Речи Посполитой (поскольку осенью 1578 он и так увеличил реестр до 600 человек).
Изложенный материал, полагаем, дает основания утверждать, что практически и во второй половине 70-х гг XVI в. на Запорожье не было большей Сечи. Казаки в этот период преимущественно расселялись по уходах, Городца, небольших протосич и не были еще сплоченные в единую организацию. Именно такое положение вещей было зафиксировано в Хронике Бельского, который советовал королю взять запорожцев на службу, «а чтобы было плачено им и пусть там, на Днепре, жили ..., по островам, которых там есть несколько (курсив наш - Авт ), а так прочно укрепленных и где которых осядет несколько или несколько сот человек, чтобы даже войско пришло, ничего им там не совершат ». Далее Бельский их определяет так: «Остров один, зовут Коханое, между порогами, 40 милях от Киева, на несколько миль вдоль, на котором слыша казаков, татары не так легко к нам переправляются, ибо из него кременецкий и Кучманский броды могут им закрыть ». «Другой остров неподалеку, - отмечается в Хронике, - называемый Хорчика (Хортиця. - Авт.), На котором Вишневецкий перед жил». И, наконец, третьим Бельский называет Томаковку, на котором «низовые казаки обитают, якоже им стоит за прочный замок». Об этом говорится и в другом месте Хроники: «Есть там (на Запорожье - Авт.) Некоторые острова сильно укреплены, на которых казаки обитают, и между другими - Томаковка». Итак, можно констатировать, что в середине 70-х гг XVI в. источники еще не отличали одной большой Сечи, фиксировали наличие нескольких островов, на которых жили казаки. Не упомянуто и само понятие «кош» по поселений казаков. Хотя том же Бельскому этот срок (под ним понимали укрепленный лагерь был хорошо известен, и он его неоднократно использует в своей Хронике. Впервые под 1589 когда 18 августа татары вторглись «до Подола и к Руси», то тогда, извещает хронист, «под Тарнополь кош (kosz) имели» (то есть центральный укрепленный лагерь, откуда опустошили окрестные земли). Такой же кош татары «имели под Константиново» во время вторжения на Волынь в 1593 г.
Неизвестный хронисту был и кошевой атаман Запорожской Сечи. Хотя автор Хроники должность атамана в среде запорожцев фиксирует, когда пишет о целесообразности взять казаков на оплачиваемый службу, чтобы они «гетмана от короля имели, а сотники и атаманы чтобы присягали». Упоминание о атаманов во множественном свидетельствовала или об определенном количестве коробов соответствующими кошевыми, или же о куренных атаманов - руководителей рассеянных по разным островах куреней, что является более вероятным.
В конкретно-исторической части Хроники тоже нет термина «кошевой атаман», хотя Бельский и описывает деятельность некоторых казацких вожаков. В частности, во 1575 он рисует жестокий поход казаков на татар «с вождем своим Богданка». В 1577 г. в борьбе за молдавский хозяйственный стол на стороне И. Подковы воевали казаки, «над которыми гетманом (курсив наш - Авт.) Был Шах» и др.
Первый более-менее достоверное описание Томаковской Сечи с укреплением и казацкой радой имеем лишь для начала 80-х годов XVI в. Ходатайствующей польский историк Бартош Папроцкий, описывая поездку на Запорожье польского шляхтича Самуила Зборовского. Последний, после встречи с послами "от низовых казаков, запорожскими молодцами зовутся», прибыл в начале 80-х годов XVI в. на юг Украины «в Канев со свитой немалым отроков и гайдуков и стал на реке Днепре». Далее «снова молодцы-запорожцы, видя его, послав к нему послов». Затем Зборовский «ехал в Черкассы, из Черкасс в Пскл реки и хотел идти под Путивль замок». Однако, вступив снова в переговоры, «казаки советовали ему чтобы ехал в армию» в Сечь.
Как видим, Запорожская Сечь первой половины 80-х гг XVI в. контролировала значительную территорию от низовьев до Надпорожье и южных украинских замков - Канева и Черкасс, а сечевики свободно передвигались по этой местности, вступая в переговоры с королевскими послами. Интересно отметить, что чиновники Речи Посполитой в этот период важно относились к представителям Сечи. Тот же Зборовский неоднократно посылал сечевикам «дань и деньги». А казаки, в свою очередь, сравнительно свободно чувствовали себя в отношениях с старостами южноукраинских замков и даже позволяли себе «пренебрегать обещаниями старосты пограничного, который их отговаривал от службы Зборовскому, к себе уговаривал, большие милости от себя и короля им обещал».
В дальнейшем путь Зборовского пролегал «до порогов, где рыцари люди Обитают (курсив наш .- Авт.), Там есть Место на Днепре, - как сообщает польский шляхтич, - тяжелое для продвижения, ибо пороги из крупных скал, через которые вода яко куда с высоких плотин приходит и там не может никто проехать, кроме казаков ». В районе порогов польский отряд наткнулся на передовую казацкую залог, который контролировала подступы к Сечи. «Там же с Яволжаного (Таволжанського. - Авт урочища хотели ему (Зборовському. - Авт.) Дать казаки битву, если ... узрели при нем гайдуков; рассудили то себе ..., будто их с исправления королевской хотел истребить ». Однако, выяснив, что поляки едут в Сечь "на задачи послов ..., направили 80 казаков, которые его (Зборовського. - Авт.) Препроводили через пороги, которых там 12». Правда, «некоторые шляхтичи, испугавшись тех страшных перевозов (курсив наш .- Авт.), Возвратились обратно». Спускаясь дальше по Днепру, Зборовский рассказывал, что «там недалеко есть замок Хортица (курсив наш .- Авт.), Который был Вишневецкий поставил». Отметим странное обстоятельство: шляхтич извещал о замке как о реальном укрепления. Возможно, последнее в начале 80-х годов XVI в. было разрушено или же не полностью разрушен. Зборовский в этом случае не мог ошибаться, поскольку он не просто обходил Хортицу, а ночевал на острове. Хронист отмечал: «Выехав из Хортицы замка (важно: не из Сечи - Авт.), На котором должны ночевку, там доехал до казаков и послов». Это место отдыха между Хортицей и Томаковка было последним перед въездом в Сечь. Далее «Зборовский ехал с ними на место то, где проживание свое имели; то урочище называется Томаковский Остров (курсив наш - Авт.), Который является так широк, что может на нем скрыться 20 тыс. человек и лошадей немало, при том острове есть озеро рыбное, там скоро высадились ».
Указанные сведения дают возможность несколько уточнить территориальную локацию Томаковской Сечи. Последняя, как видим, располагалась не на острове в традиционном смысле этого слова, который был посреди Днепра или другой реки. Термин «остров» в данном случае употреблено в значении повышенной части земли между болот, плавней, малых речушек (Э. Лясота вспоминал здесь «три Томаковки») правого берега Днепра, отчего и назывался также «урочищем», у которого было еще и озеро.
Дальнейшее описание казацкой организации на Томаковке начале 80-х гг не оставляет сомнения, что это была Запорожская Сечь. В этот период в Сечи уже собирались большие сечевые собрание, или кош, которые Зборовский, по польской аналогии, называл «рыцарским кругом». Интересно отметить, что кош тогда же собирался и вне Сечи, например во время военных походов. В частности, Зборовский, кроме таких сборов на Томаковке, зафиксировал подобные и «на острове, названном Картамлик» (возможно, Чертомлык .- Авт.), И на безымянном месте где-то между Хортицей и Томаковка.
На таких советах проблемы сечевого жизнь демократически обсуждались всеми ее участниками, а для того, чтобы решение считалось принятым и обязательным для исполнения, необходима была его поддержка подавляющим большинством сечевиков. Например, когда Зборовский на собрании Сечи предложил казакам идти с ним на переговоры в Орду, то сечевики «разделились: одни хотели ехать с ним, другие на это не дали слова, повидаючы, что это (татары, - Авт.) Псы неверные слова не удерживай и нас с собой погубишь ». Когда Зборовский хотел давлением склонить казаков, чтобы кош принял его предложение, то «ночью большой мятеж произошел, же не знал, что с ними делает Гетман имел и не был от них безопасен здоровья своего». Но Зборовский все же не успокоился. И когда он пригрозил сечевикам, что «им битву первый нож неприятелю другом даст», то казаки «в словах покарать (Зборовського. - Авт.) Хотели подлуг обычая своего: препоясав прочно песка за пазуху насыпать и в воду опустить». В конечном итоге шляхтич вынужден был отступиться от навязывания своей воли коша.

68628626268776287.jpg
В начале 80-х гг в Сечи в источниках упоминается и сечевая старшина. Во время путешествия и в начале своего пребывания на Томаковке (очевидно, еще не совсем изучив сечевые порядки) Зборовский проводника казаков называет «один старший». Последний неоднократно обращался к Зборовского и от имени казачьего общества вел с поляками переговоры. Впоследствии, немного освоившись на Сечи, шляхтич точнее называет должность этого «старшего», а именно: извещает, что им был «атаман» (wataman), который во время постирал ходил на лодке гетманском.
Также упоминал Зборовский о наличии в Сечи регалий высшей власти, какими были «булава гетманская» и «оружие первых гетманов места того», что почитались сечевиками как наивысшие реликвии. Интересно и то, что память о «первых гетманов» Сечи и их регалии в первой половине 80-х гг XVI в. еще не было потеряно, есть Сечь была основана «на месте том» (на Томаковке) недавно (считаем, где-то на рубеже 70-80-х гг. XVI века). Это же подтверждается и тем, что самый термин «сечевые казаки», как отмечал М. Грушевский, укореняется в источниках лишь в середине 80-х гг XVI в. На первую половину 80-х гг приходятся и самые ранние сведения о деревянных сечевые укрепления - закрома, которые строили казаки. В частности, Карло Гамберини (секретарь папского нунция в Польше) 1584 гласила: «Деревья там много, и они (козаки. - Авт.) Так умеют себя защитить закромами, что и зимой, как Днепр замерзнет, не боятся никакого врага, для большей уверенности вырубают вокруг лед ».

Томаковская Сечь в 80-х гг XVI в. была центром, куда собирались беглецы из ордынского плена. Зборовский, в частности, вспоминал, что во время его посещения Томаковки «сторожа казацкая привела заключенных несколько, которые из орды убежали, потому что их тех пор в жатву много бежит».
Описывая быт казаков на Томаковке, шляхтич был поражен мастерством сечевиков в военном деле, исполнением песен и игрой на музыкальных инструментах. Он отмечал: «Казаки неописуемые штуки показывали, распевая песни, стреляя, на кобзах играя». На Запорожье первой половины 80-х г. XVI в. источники фиксировали и своеобразный менталитет сечевиков, которые считали января своей отчизной и связывали с ней все свои надежды. Это особенно бросилось в глаза Зборовскому, который отмечал, что «с казаками большие трудности, которые не заботятся на короля - господина своего, ни На родину, в которой родились, только всю надежду на это место (январь - Авт.) Имеют, пока живут, так как говорят оную посполитую пословицу: "Пока жить, поты бороться" ». На это обратил внимание и папский нунций Маласпина в начале 90-х гг XVI в. Он, в частности, подчеркивал, что «казаки создали гнездо, которое не подчиняется этой (польський. - Авт.) Короне», ибо «находится в отдаленном месте, куда не достигает польское королевство».
Что же побудило к созданию единой военно-политической организации казаков именно на рубеже 70-80-х гг. XVI века? Объединению разрозненных казачьих Городца и малых сечей в одну большую Сечь на Томаковке прежде всего способствовало количественный рост казаков в это время. И хотя еще литовский дипломат Михаил Литвин, в 1550 г. посетил Украину, писал, что «в этой стране очень легко вступают добрых воинов», все же значительном количественном росте именно запорожских казаков приходится на 70-е гг XVI в. В частности, Бельский в этот период писал, что в казацких зимовках остается круглогодично «несколько сотен человек». Под 1577 уже упоминавшийся казацкий гетман Шах, «оставив на Низу четыреста казаков с шестьюстами человек» (то есть всего около тысячи низовиков), прибыл на помощь И. Подкове на Пробит путь.
Далее М. Бельский о рубеже 70-80-х гг писал следующее: «Не было их (запорожцив. - Авт.) Перед тем так много, но сейчас их собирается до нескольких тысяч, а также их тех времен замножилося и частокрот туркам и татарам ущерб немалую поступают, якоже по нескольку раз Очаков, Тягин и Белгород и другие замки захватывали и в полях немало произведения набирают ». В 1584 г. итальянец К. Гамберини так характеризовал казачье войско (сославшись на слова одного из старшин): «С казаков можно собрать 14-15 тыс. отборного, хорошо вооруженного войска, никакого больше славы, как наживы, готового на всякую опасность». Хотя в последнем случае, вероятно, учитывались не только запорожцы, но и казаки на волости и в шляхетских имениях. Однако все же существенное общее их рост на конец 70-х гг является неоспоримым, поскольку к этому времени, как правило, речь шла о нескольких сотнях запорожцев, а с начала 80-х гг. О тысячах казаков.
Важным источником пополнения казачества в это время было крестьянство, основные массы которого активизировались именно в 60-х гг. XVI века, когда значительно ухудшилось его экономическое и правовое положение (Второй Литовский статут 1566 г.). И именно на вторую половину 60-х и 70-е гг приходится начало систематических упоминаний о массовых побега посполитых (пол-села, целая деревня, несколько сел).
Количественному росту казачества способствовала также появление на Запорожье значительного количества бояр-слуг, не смогли документально подтвердить свои права на землю и шляхетство, проверка которых началась в Украине еще в 1557 г. с проведением Волочная помири. После Люблинской унии 1569 г. курс правителей Речи Посполитой на уничтожение боярства как состояния стал еще жестче, а потому в конце 60-х - 70-х гг бояре-нешляхтичи перемещаются в южные регионы Украины.
После Люблинской унии на Киевщину и Брацлавщину заметно распространилось магнатское землевладения, которое в свою очередь, в течение 70-х гг тоже способствовало вытеснению крестьян и непривилегированных бояр на юг. В значительной степени пополнили ряды низовиков и вместе с казаками уже противостояли магнатской колонизации, которая угрожала и давним казацким поселением.
Взаимообусловленность названных факторов привела не только к количественному росту казачества, но и к качественным изменениям в его среде. Боярство привнесло в казачестве не только организующий элемент, но и дало последнему перспективную программу борьбы за признание своих сословных прав в рамках Речи Посполитой. Эта борьба уже вскоре дала определенные положительные результаты (согласно универсалу Сигизмунда II Августа от 5 июня 1572 был взят на оплачиваемый службу «определенный свита низовых казаков» из 300 человек).
Другие же казаки вынуждены были закрепиться на Запорожье и решать проблемы своей организации самостоятельно. А агрессивная политика Стефана Батория во второй половине 70-х гг XVI в. о подчинении и изгнания запорожцев, на фоне постоянной (на протяжении столетия) борьбы казаков с турецко-татарскими войсками, очевидно, только ускорила на рубеже 70-80-х гг объединения разрозненных Городца и малых протосич в одну большую Запорожскую Сечь на Томаковке. Территория, которая подчинялась Томаковской Сечи, была значительной. В частности, в начале 80-х гг XVI в. Сечь имела свои сторожа и залога на пространстве от первых порогов и Таволжанский урочища на севере до Чертомлыка и урочища Карайтебен в пограничье с татарскими кочевьях на юге. Важно отметить, что создателями Запорожской Сечи на Томаковке были преимущественно казаки-воины, или, как их называли современники, «рыцари-люди». Зборовский в начале 80-х гг XVI в. отмечал, что они живут «на Днепре, где есть трудное место для прибытия, и там не может никто проехать, кроме казаков», даже «некоторые шляхтичи, испугавшись тех страшных переездов, вернулись обратно».
Интересно, что собрание корзины на Томаковке польский шляхтич называл «рыцарским кругом» и сообщал об уважении в Сечи в военных доспехов - «оружия первых гетманов». Особенно контрастно оттеняют военный характер Томаковской Сечи сведения о так называемой Надпорозьку января казаков, которые одновременно (в начале 80-х гг) находились в водоразделе рек Днепра и Самары. Зборовский извещал, что встретил там «200 казаков речных, которые только зверей и рыбу ловят другим на живность ... а теми реками могут в Орду и в Москву ходит для пользы ». Сообщалось также, что указанные «речные» или «водяные» казаки «имели старшего" и "то место, куда казаки прячутся», и где проводят свои общие сборы.
Численность казаков в Томаковской Сечи установить трудно из-за нехватки прямых показаний. По приблизительного количества, то, по сведениям того же Е. Лясоты, в Сечи на Базавлуци (1594 г.) «их всех было чуть больше трех тысяч, правда, если захотят может стать и (Еще. - Авт.) Несколько тысяч, когда созовут казаков, которые время от времени живут в городах и селах, но считают себя запорожцами ».
Итак, как минимум, получается около 5 тысяч. Число же, которое назвал С. Хлопицкого - шляхтич из Перемышля, который в 1594 г. на переговорах с австрийским императором Рудольфом II обещал последнем, «что силы казаков составляют восемь или десять тысяч», Лясота поставил под сомнение. Хотя, если С. Хлопицкого учитывал постоянных низовиков, «сезонных» запорожцев и казаков, проживавших на волости, то названная им количество близка к действительности.
Подытоживая, отметим, что в этой проблеме следует выделить численность сечевиков и общее количество казаков. Согласно приведенным сведениям, очевидно, во времена первой Запорожской Сечи на Томаковке в начале 90-х годах было несколько тысяч Казаков, поскольку в конце ее существования (осенью 1593 г.) в походе Днепром на Киев, как сообщал 4 октября 1593 И . Верещинский, принимало участие «около четырех тысяч» казаков «Войска Запорожского». Да и в 1594 г., спустя год после разрушения Сечи, на Базавлуци уже насчитывалось более 3 тысяч. И это в условиях активного участия сечевиков в восстании под предводительством К. Косинского и опустошительных рейдов на Сечь татар зимой 1593 Во время этих нападений (которых было не меньше семи) захватили более 2 тыс. казацких коней вскользь тоже свидетельствует о существовании в Томаковской Сечи несколькотысячного казацкого лагеря.
В целом, украинские казаки во времена первой Сечи, вероятно, могли выставить не менее 10 тыс. воинов. Проце узнаем не только на данных упомянутого С. Хлопицкого, но и из сведений Карло Гамберини. Последний под 1584 указывал на возможность собрание 14-15 тыс. казацкого войска, а под 1587 приводил слова одного из казацких вожаков, который сообщал, что «казаки в любое время готовы идти на службу светлом (венецианському. - Авт .) Дожу ... и я сам поведу на поле битвы 10 тыс. воинов ». Аналогичные количественные сведения, правда, с уточнением региона, где проводились расчеты, находим в записях венецианского посла в Польше Пьетро Дуодо, который в 1592 г. сообщал: «Между этими двумя реками (Днестром и Днепром .- Авт.) Живут казаки - люди храбрые в наивысшей степени, численностью от 12 до 15 тыс. человек ».
По национальной принадлежности казаков целом и сечевиков частности, то здесь тоже можно высказать некоторые соображения. Для начала 80-х гг XVI в. существует положительно оценена украинскими специалистами разведка немецких исследователей С. Люберта и П. Ростанковськи, посвященная национальному составу реестровых. Ученым на основе анализа собственных имен казаков реестра удалось установить национальную принадлежность 356 человек. Среди них выходцы из Украины составили более 45%, из Белоруссии - около 40%, из Московского государства-чуть меньше 10%, из центральной Польши -5%. Случались в реестре и фамилии отдельных выходцев из Молдавии, Крыма, Литвы и Сербии. Правда, здесь следует учитывать, что носители иноэтничным фамилий могли проживать в Украине достаточно длительное время и быть уже ассимилированными потомками тех переселенцев, которые переместились на украинские земли в предыдущий период. Однако вполне можно предположить, что подобная же этническая пестрота была присуща и для национального состава казаков на Томаковской Сечи. Хотя и допускаем, что с началом массовых казацких и крестьянских движений конца 80-х - начале 90-х гг процент выходцев из Украины, как основного ареала восстаний, в казацкой среде значительно возрос.
С точки зрения исторической перспективы Томаковская Сечь играла большую роль как центр концентрации сил казаков в борьбе за возвращение утраченных земель, владений (это совпадало с интересами покозачених крестьян и бояр) и признание сословных прав казачества (что особенно было актуально для боярского элемента в среде запорожцев). Именно в 80-е гг казаки уже открыто нападают на шляхетские имения, а с 1587 г. эти выступления становятся почти непрерывными и в 1591 г. перерастают в большое казацкое восстание под предводительством К. Косинского, который отмечался не только социальной, но и политической направленностью (установлением казацкой юрисдикции и попыткой запорожцев опереться на широкие массы крестьянства в регионе восстания) Разрешить конфликт с казаками уже не могли ни постановление сейма 1590 «Порядок по низовцив и Украиной», ни увеличение казацкого реестра до 1 тыс. человек ( универсал от 25 июля 1590р.)
Во время восстания, по сведениям А. Вишневецкого, К. Косинский «князю великому Московскому со всем войском своим присягал и оному подал был все пограничья более чем на сто миль границ ... яко же и в письме своем к ним князь великий писался уже царем Запорожским, Черкасским и Низовский и послал их за пороги сукна и денег ». Весной 1593 Косинский отправился в новый поход. Однако в боях под Черкассами погиб, а «другие бежали за пороги к другому войска ... которых за порогами где несколько тысяч еще есть », - отмечал тот же А. Вишневецкий. Интересно, что князь писал о запорожцах как о «другое войско», отличное от войск К. Косинского, штурмовавших Черкассы. Этот факт может свидетельствовать о том, что не все запорожцы принимали участие в походах Косинского, или же за порогами одновременно были другие крупные отряды. Несмотря гибель Косинского, восстание продолжалось и дальше, а А. Вишневецкий впоследствии вынужден был подписать договор с казаками (август 1593 г.), согласно которому за ними среди прочего также сохранялось право свободного прохода на Сечь.

Однако год смерти главаря большого казацкого восстания К. Косинского стал и последним годом существования первой Запорожской Сечи. она была разрушена в конце 1593 г., когда 80-тысячная татарская армия, как утверждали современники, напала на Сечь в то время, когда гам находились не основные казацкие силы, а лишь «остаток казаков которых было на корню осталось около шестисот». Участник этих событий один «казак из Запорожья», впоследствии сообщал, что защитники Сечи «чуть в лодках на Днепр убежали». Январь же было полностью разрушено, запорожцы вынуждены были отправиться с Томаковки и переселиться на другой остров - Базавлук, расположенный в 30 км ниже по Днепру. Слава о Томаковская Сечь еще долго сохранялась в памяти его современников. В частности, Э. Лясота, путешествовал по Днепру в 1594 г., писал, что он плыл с низу «дальше до трех речушек, которые называются Томаковка, и которые впадают в Днепр с русской стороны», а также упоминал «знаменитый назван остров Томаковка - Авт.) ». Подытоживая, отметим, что со второй половины XV в. основным источником пополнения казачества были промышленники-уходники, которые отправлялись на Низ, где занимались рыболовством, охотой, бортничеством и другими промыслами, а с окончанием сезона возвращались назад для продажи своего товара. Этими первыми казаками-уходники были преимущественно жители городов и волостей.
С освоением Запорожья казацкие уходи и состояния вплотную приблизились к татарских кочевьях, а это в свою очередь вызвало столкновения между встречными волнами колонизации, что заставляло казаков всегда Носить оружие и мастерски владеть ею. К этому же способствовало создание в середине XV в. Крымского Ханства, набеги орд которого на Запорожья и Украины все учащались, а с последней четверти XV в. стали систематическими.
Эти обстоятельства значительно повлияли на эволюцию казачества. С конца XV в. промышленная и военная деятельность казаков становятся для них равноценно важными, поскольку в условиях постоянной угрозы турецко-татарских вторжений уходництво требовало надежного военного защиты казацких угодий. В этот период появляются и первые укрепленные поселения на Низу - огороде и протосич.
Одновременно формируются сугубо военные отряды, которые на них впоследствии опирались литовские и польские военачальники как на проводников в степях и которых как профессиональных воинов нанимали отдельные магнаты и шляхта для службы в своих имениях.
Деятельность казаков-воинов с конца XV в. была связана уже с чисто военными делами: защитой от татар уходе и состояний на Низу, шляхетских имений, замков, городов; несением сторожевой службы на днепровских переправах и преследованием нападавших после их вторжений. Отдельной формой борьбы казаков в это время становятся как военные нападения на близкие татарские кочевьях, так и дальние морские походы на турецкие города, их целью часто было не только освобождение украинских пленников и возвращение скота, лошадей, других ценностей, но и месть за татарские вторжения и ограбления кочевьях и городов последних.
В течение первой половины XVI в. промышленно-гражданские казацкие организации, ватаги и отряды на Низу постепенно вытеснили татарские кочевьях с правого на левый берег Днепра и освоили Запорожья, перейдя от сезонных промыслов до постоянного проживания в небольших протосич и огорода, где и зимой оставались определенные казацкие залоги.
Значительные изменения, которые происходили в украинском обществе в середине XVI века, становятся важным фактором влияния на эволюцию казачества в этот период. В частности, ухудшение правового и экономического положения крестьянства в 60-х гг Литовский статут 1566 г.) привело к значительным крестьянских движений и побегов, которые с конца 60-х - в течение 70-х гг приобретают массовый характер. Многие беглецы направлялись на Запорожье, тем самым заметно увеличивая количество казаков.
Этому же способствовало и появление на Запорожье определенного количества бояр-слуг. Боярство внесло в казачество не только организующий элемент, но и нацелило его на борьбу за признание сословных прав казаков в границах Речи Посполитой, которая уже в 70-е годы дала определенные положительные результаты (первый реестр 1572, второй -1578 г. и т д.).
Подавляющее большинство казаков, не попавших в реестр, вынуждены были самостоятельно решать проблемы своей самоорганизации, что впоследствии привело к их объединения в военно-политическую организацию - Запорожскую Сечь (последняя была четко зафиксирована источниками на Томаковке в начале 80-х годов XVI в.) Январь сразу же стала центром борьбы бывших бояр, крестьян и низовиков (уходников, проводников, воинов) за возвращение утраченных владений и признание сословных прав последних, но уже в новой общей ипостаси-казачества. Созданная января составляла значительную военную силу, с которой вынуждены были считаться не только Крым и Порта, но и на которую предпочитали опираться как правители Речи Посполитой, так и монархи других государств (России, Австрии и др.).
Таким образом, после возникновения Запорожской Сечи она (да и казачество в целом) уже является не объектом а субъектом исторического процесса есть силой, которая не только несла определенных воздействий со стороны украинского общества и соседних государств, но и сама влияла на окружающий мир.
Правда, в XVI в. «Казацкая» история острова Томаковка не заканчивается. Он еще не раз служил пристанищем для запорожцев и имел отношение ко многим важным вехам в истории казачества. В частности, по Карте именно Томаковку «Хмельницкий выбрал ... для тайника, когда ему грозило окружение »в конце 1647 г. после бегства из тюрьмы в Бужина. В то время Хмельницкий находился на острове вместе со своим сыном Тимофеем. Впоследствии, как отмечал французский инженер-картограф, «именно в этом месте они (козаки. - Авт.) Начали собираться, когда поднялись для выступления в мае 1648 г. и выиграли ... битву под Корсунем »(16 мая) в урочище Ореховая Диброва.
Во второй половине 70-х годов XVII века. Томаковка чуть не стала снова местом обустройства Запорожской Сечи. Это связано с событиями 1676 г., когда кошевой атаман Иван Сирко намеревался, в случае большого нашествия татар, перенести Сечь с Чертомлыка, где она тогда находилась, на остров Томаковку и даже велел расчистить для этого место на Городище (параллельное название Томаковского городища). Однако ожидаемого нападения татар не произошло, и Сечь на Чертомлику сохранилась.
В 1697 г. на Томаковке собирались русские войска князя Долгорукого и украинские казаки гетмана Мазепы, готовясь к походу на Тавань и Казикермен чтобы помочь окруженным турками гарнизонам. А в 1772 г. урочище Городище »,« над рекой Днепром существовала казацкая стража "при полковнику Герасиму Спичак, двух старшинах и 200 человек рядовых казаков попарокинних».
Реконструировать внешний вид Томаковской Сечи сегодня достаточно непросто, хотя есть определенные сведения, необходимые для такой работы. Подробное описание остатков сечевых укреплений на Томаковке оставил Д. Яворницкий, который обследовал их в Хихст. Ученый, в частности, отмечал, что следы пребывания запорожских казаков на этом острове сохранились в виде небольшого укрепления, расположенного на его южной окраине, что имело форму правильного редута. «Редут этот, - писал Д. Яворницкий, - состоит собственно из трех траншей: восточной 49 саженей в длину; западной 29 сажен; северной 95 саженей ... Вместо южной траншеи служит берег самого острова ... наибольшая высота каждой из траншей - три с половиной сажени ». Правда, И. Карелин, который также наблюдал упомянутый «окоп», отмечал, что северный вал имел длину 120 сажен. Этот же исследователь, а за ним и Л. Падалка, описали и южный берег острова Томаковка, бывший Достаточно крутым и имел высоту около 70 сажен. Общая площадь острова достигало «300 десятин земли».
О бытовании казаков на Томаковке свидетельствовали многочисленные вещественные доказательства. В частности, вблизи редута Д. Яворницкий находил свое время немало Казацких древностей - рыболовные крючки, железные гвозди, металлический и глиняная посуда, серебряные монеты, Пули т.д. По его словам, в 1872 г. «один из любителей старины, протоиерей городка Никополя Иоанн Карелин видел на острове Томаковка кладбище с надгробными песочными крестами, на которых были сделаны надписи, указывающие на скрытых под ними запорожцев».

На острове только новое кладбище. Самая старая могила 1933 года. Рядом с кладбищем много бугров (следы от старых могил).

P1110177.jpg


P1110176.jpg

P11101745456.jpgP11101745425252.jpgP11102525252174.jpg

Более детальных сведений об укреплении и расположение Томаковской Сечи на сегодня нет. Правда, в 1953 г. на о. Томаковка перед его затоплением работала археологическая экспедиция под руководством Ф. Копылова, которая, обследовав лагерь, зафиксировала только наличие вокруг него рва и вала высотой 1,6 м. Современные попытки определить место Сечи уже не дают результатов, поскольку, как свидетельствуют местные жители, оно содержится на дне Каховского водохранилища на расстоянии нескольких сот метров от берега (к востоку от современного села Коммуна). Однако память о первой из известных казацких Сечей не потеряно. На незатопленный части Томаковки установлен памятный камень с надписью: «На этом острове с 40-х годов XVI в. до 1593 г. находилась Запорожская Буцко-Томаковская Сечь, которая оказывала помощь восставшим крестьянам и казакам в конце XVI века ». Конечно, местоположение и дату основания Сечи на памятном надписи указано весьма условно (не сохранилась).

P1110165.jpg

P1110168.jpg
Скрыты под толщей воды и возрастов неразгаданные тайны Томаковской Сечи - этой колыбели запорожского казачества, своеобразной «украинской Атлантиды» - еще ждут своего открывателя, наградой которому будет не только мифический клад, якобы спрятан, по народным преданиям, под древним дубом на Томаковке, а и радость открытия новых страниц истории, защитников родной земли.

P1110170.jpg

P1110171.jpg

5244524521.jpgSech.jpg

Текст взят с: http://haidamaka.org.ua/0146.html

Фото археологов с: http://www.nikopol-online.info/278

 

Reports
valka1000's picture
2 photos
valka1000
0
Your rating: None

Back to top