Памятник Ф.П. де Волану в г.Одесса

Ссылка на источник текста 1, ссылка на источник текста 2, ссылка на источник текста 3.

Франц Сент де Волан (Франц-Павел Деволан), по происхождению брабантский дворянин, родился 20 сентября 1752 года в Антверпене.

Поступил на русскую службу в 1787 г. в возрасте 27 лет инженер-майором. В 1789 г. состоял первым инженером армии, а в 1793-м занимал ту же должность в армии Суворова в Польше. С 1795 г. управлял постройкой крепостей в Фанагории, Одессе, Тирасполе, на Кинбурне и городов: Одессы, Овидиополя, Тирасполя, Григориополя, Вознесенска. С 1798 г. - член департамента водных коммуникаций, и в этой должности строил Огинский канал, Мариинскую и Тихвинскую системы, обводные каналы около Онежского и вокруг Ладожского озер. В последующем - был назначен главным директором путей сообщения, членом Совета министров.

Мы знаем Де Волана как личность выдающуюся, всесторонне одаренную, как инженера-строителя широкого профиля с колоссальным зарядом энергии и исключительной работоспособностью - он вел строительство городов и крупнейших инженерных сооружений в разных районах России практически одновременно. Имя этого первостроителя Одессы будет сохраняться в благодарной памяти одесситов до той поры, пока будет существовать город.

В 1795 году адмиралу де Рибасу и инженер-полковнику Де Волану было предписано осмотреть возможно тщательнее берега устья Днепра и Чёрного моря, измерить существующие рейды и заливы и избрать удобное место для порта.

Таким пунктом была избрана крепость Гаджибей, которая была только что завоевана у турок. По приказанию Екатерины, в 1794 году она была названа городом, и в ней повелено было устроить военную гавань с купеческою пристанью. Планы города и гавани составленные Де Воланом, удостоились Высочайшего утверждения, и под его же руководством приказано было производить все работы, к которым и приступили немедленно. Для производства всех построек, учреждена была, под начальством Суворова, «канцелярия строений города и порта Гаджибейского», директором которой состоял Де Волан. Места под постройки были здесь отводимы, на вечное владение, частным лицам, вследствие чего и Франц Павлович получил участок земли. Под его талантливым руководством работы производились весьма успешно и в 1796 году были окончены. Город назван был Одессой, а сам Де Волан получил орден св. Владимира 2-й степени.

Тем не менее, Де Волана упрекают в "отсутствии ярко выраженного планировочными средствами общественного центра и магистралей". Так ли это? Неужели столь авторитетный специалист мог сделать такие упущения? Очевидно, с учетом требований конъюнктуры, Де Волан пришел к определенному неординарному решению.

Начнем с магистралей. Их организующее значение в развивающихся городах со сложившейся ранее запутанной сетью улиц несомненно. Не так очевидно оно в случаях, когда улицы города изначально прямы, протяженны, достаточно широки и пересекаются под прямыми углами - как, скажем, в Одессе. Здесь при передвижении по городу возможен широкий выбор равноценных по дальности маршрутов. Что касается скорости движения, то и теперь - при расположении на одном уровне, отсутствии подземных переходов и густой сетке поперечных улиц - не приходится говорить о выигрыше во времени при движении по магистральным улицам, таким, например, какой стала Ришельевская.

Во времена, когда движущими силами на транспорте были натуральные лошадиная и воловья, о скорости внутригородских перевозок мало заботились. Та же Ришельевская служила местом променада в экипажах - здесь о скорости вообще говорить не приходится. И все же мы знаем, что планом Де Волана была предусмотрена магистраль, идущая через весь город из порта по Военной балке, Большому (Александровскому) проспекту в направлении современного "Привоза", магистраль, отчетливо выраженная на плане и в течение более 30 лет разделявшая город на две части - Северный и Южный форштадты.

Не менее четко планировочными средствами выражена магистраль, совпадающая с самой длинной тогда Преображенской улицей: здесь стыкуются лежащие под разными углами две основные сетки улиц, и эта "пограничная" магистраль сделалась позднее кордоном между Греческим (Северным) и Военным (Южным) форштадтами. Магистральными были, по существу, поперечные улицы: Херсонская-Ланжероновская и Тираспольская-Почтовая, по которым шли обозы от Херсонской заставы в порт и от Тираспольской заставы к хлебным магазинам, сосредоточенным у Карантинной балки. Другое дело, что позже эти улицы не были оформлены соответствующим образом градостроительными средствами, а Ланжероновская была отрезана от Херсонской Городским садом. Едва ли повинен Де Волан и в том, что более двух столетий назад не предусмотрел магистраль, связывающую "спальные новостройки" севера и юга Одессы.

Что до единого общественного центра города, он действительно не был предусмотрен. Однако при сопоставлении Де Волановского плана Одессы и его модификаций 1803, 1809 и 1811 гг. сразу же бросается в глаза не столько отсутствие такого центра, сколько несоразмерно большое число крупных площадей, рассредоточенных в пределах намеченных границ города. Всего их восемь, расположены они примерно на равных дистанциях друг от друга и за исключением будущей Соборной площади - прямоугольны. Невольно возникает предположение, что отсутствие общегородского центра связано с "региональными" функциями этих площадей.

Как правило, городские площади являются очагами жизнедеятельности окружающего их района. Вблизи размещаются административные, духовные, культурные, коммерческие учреждения, престижные предприятия сферы обслуживания. К ним тяготеет и специфическая жилая зона. Напрашивается вывод о том, что Де Волан намеренно рассредоточил основные звенья инфраструктуры, а тем самым и жилые зоны. Что понуждало его поступить именно так?

Перед Де Воланом была поставлена задача проектирования города-порта практически на голом месте, причем уже в проектном решении должен был быть импульс к его стремительному росту. Нарождающийся город должен был сразу же заявить о себе как о крупном начинании, приобрести имидж очередного "чуда света", ошеломить размахом строительства и овладеть сердцами и умами дальновидных коммерсантов, банкиров, ремесленников, прадставителей интеллектуальной элиты. А это диктовало необходимость развернуть работы широким фронтом, на большой территории, всемерно афишируя "наших планов громадье".

Руководствуясь всеми этими соображениями, Де Волан рассредоточил в пределах границ большого города восемь площадей - как бы центров притяжения формирующихся жилых зон. Ни одна из них не обладала явными преимуществами перед другой - горожане могли селиться в той или другой, сообразуясь с собственными приоритетами. При этом предполагалось, что территория между этими локальными жилыми зонами какое-то время останется незастроенной, т.е. город будет эволюционировать по принципу образования мегаполиса.

Оправдались ли надежды Де Волана? В общих чертах оправдались. Правда, три из запланированных площадей не состоялись - они оказались за чертой порто-франко, где Де Волановские планы не соблюдались. Одна из площадей - Немецкая - в 1820-30-х гг. была застроена кирхой и учебными заведениями вюртембергских немцев. Жилая зона сложилась здесь по этническому признаку - так называемая Верхняя Колония. Как и предполагалось, между образовавшимися локальными центрами не наблюдалось выраженного сословного расслоения - в каждой из них селились представители всех социальных групп, в том числе и местного истеблишмента.

Близ Херсонской (Новобазарной) площади, наряду с мелким торговым людом, обосновались именитые купцы - Великанов, Фундуклей, Кошелев. Здесь жили градоначальник Гурьев, князь Жевахов, военный комендант города Кобле. В районе спонтанно возникшей Безымянной площади поселились Нарышкины, Потоцкие, Сабанские, Турчаниновы. На Соборной площади и прилегающих кварталах обитали крупнейшие негоцианты - Крамарев, Великанов, Лучич, Портнов, Ризнич. Вблизи Северной (Александровской, Греческой) площади поселились купцы Авчинников, Протасов, подрядчик Андросов, именами которых впоследствии названы "красные ряды", переулок и мол. Позднее здесь построили свои дома архитектор Торичелли, статские советники Марини и Маюров. Вокруг площади Вольного рынка обосновались состоятельные негоцианты Шишманов, Посохов, Яловиков, Черепенников, фамилии которых дали названия четырем частям Старого базара.

Ближе к площадям селились аристократы, крупные чиновники, именитые купцы. В прилегающих переулках - рыбешка помельче. Территория между образовавшимися локальными жилыми зонами в первое время действительно оставалась незастроенной, что видно, скажем, из исполнительного плана 1803 г. В подтверждение того, что застройка города, как предначертал Де Волан, в самом деле велась как бы постепенно сливающимися крупными пятнами, можно привести цитату из "Новороссийского календаря" на 1836 г.: "Недавно еще Одесса представляла вид зданий, разбросанных на большом пространстве. Тогда, не зная плана, невозможно было понять, какое целое составят здания. Мало-помалу постройки, расширяясь, пошли прямыми линиями: то параллельно, то навстречу друг другу. В 1824 году уже заметно было направление главных улиц, но они еще прерывались пустырями".

Несмотря на это, ситуация, как и предвидел Де Волан, представлялась со стороны настолько многообещающей, что множество образованных, толковых, предприимчивых людей, в том числе обладающих капиталами, стремились найти свое место в жизни формирующегося крупного черноморского центра, приобретающего славу выдающегося хлебного экспортера. Как видим, Де Волан был не только великим строителем, но и незаурядным психологом, экономистом, социологом. Он как бы запустил механизм цепной реакции, в которую в свое время включились первые зодчие Одессы - братья Фраполли и Торичелли. В результате культурного взрыва развернулись, в частности, три каменных цветка, три локальных центра: площади Херсонская, Северная и Вольный рынок. Архитектурные ансамбли в классическом стиле окружали эти площади перистилями - уроженцы Средиземноморья имитировали здесь греческие агоры или римские форумы, общественные центры античной эпохи, наследницей которой считала себя Одесса.

На него же выпала печальная обязанность объявить жителям вновь созидавшегося им города о кончине императрицы Екатерины II, после смерти которой произошли весьма важные перемены в судьбе Одессы. Де Волан должен был покинуть её и переехать в Санкт-Петербург. Лишь в 1800 году он приезжал на некоторое время в Одессу для образования там комитета, которому поручено было окончание постройки города.

Бронзовые фигуры основателей Одессы - адмирала Иосифа Де Рибаса и инженер-полковника Франца Де Волана - были установлены благодарными одесситами у постамента памятнику императрице Екатерины в 1900 году. Однако после революции 1917 года памятник был снесен, а с ним и стерты имена этих "царских приспешников" и "безродных иностранцев" из истории нашего города.

Однако культурная традиция распорядилась памятью о Де Рибасе и Де Волане очень по-разному. Имя Иосифа Михайловича Де Рибаса в свое время обрело довольно широкую известность. В одесской литературе досоветского времени Иосиф де-Рибас считался, пожалуй, единственным основателем Одессы и к началу XX века стал едва ли не мифологической фигурой. Его сподвижник Франц де-Волан лишь скупо упоминался историками, литераторами и мемуаристами в контексте его имени - лишь как спутник, верный соратник и добросовестный исполнитель замыслов отца-основателя.

Наряду с этим, в последние годы имя Де Волана было также и с немалым энтузиазмом извлечено из "мрака забвения". Создан музей истории порта его имени, установлены бюст и памятная доска.