Памятная доска на здании ЦК Киевского р-на, г. Харьков

У бокового входа (на фото не виден - он за стенкой с мозаикой левее главного входа) в Центр культуры Киевского района г. Харьков (ул. Скрипника, 7) размещена памятная доска:

Борис Алексеевич Чичибабин (по паспорту Полушин; 9 января 1923, Кременчуг - 15 декабря 1994, Харьков) -советский украинский поэт, лауреат Государственной премии СССР (1990).
Бо́льшую часть жизни прожил в Харькове. Уникальность творческой манеры Чичибабина определяется гармоничным сочетанием истинного демократизма с высочайшей культурой стиха, ясности «содержания» с изощренностью «формы», которая, однако, никогда не затрудняет восприятие его стихов. Афористичность формулировок и проникновенный лиризм позволяют обоснованно возводить генезис чичибабинской поэтики к двум таким несхожим по манере классикам русской словесности, как Некрасов и Фет.
В 1963 году выходят из печати два первых сборника стихов Чичибабина. В Москве издается «Молодость», в Харькове — «Мороз и солнце».
В январе 1964 Чичибабину поручают руководство литературной студией при ДК работников связи. Работа чичибабинской студии стало ярким эпизодом в культурной жизни Харькова, вкладом города в «шестидесятничество».
На занятиях Чичибабин приветливо относился к любому пришедшему на них стихотворцу — пусть даже он был заурядным и не очень умным рифмоплетом. Из-за этой своей позиции у Бориса Чичибабина постоянно возникали жаркие споры с молодыми талантливыми студийцами, которые высмеивали того или иного незадачливого новичка. В 1965 в Харькове выходит сборник «Гармония», и в малой степени не отражавший истинного Чичибабина: почти ничто из лучших стихов поэта не могла быть напечатано по цензурным соображениям.
В 1966 году по негласному требованию КГБ Чичибабина отстранили от руководства студией. Сама студия была распущена. По официальной версии — за занятия, посвященные Цветаевой и Пастернаку. По иронии судьбы в этом же году поэта приняли в СП СССР (одну из рекомендаций дал С. Я. Маршак). Однако кратковременная хрущевская оттепель закончилась: Советский Союз вступил в двадцатилетие, названное впоследствии застоем.
Источник.

Богами Зары Дов­жанской были Сцена и Литература, хотя точнее было бы другое определение ее главного интереса в жизни: Литература, освещенная огнями рампы. Чем бы она ни занималась как руководитель Театра чтеца - подготовкой сценария будущего спектакля, перелопачивая горы специальной литературы и мысленно споря с исследователями творчества Толстого, Бунина, Набокова, работой с художником и аккомпаниатором, репетициями с актерами, — во всем ей был присущ артистический азарт, передававшийся другим.
Артистична была и ее внешность. В самые обычные дни Зара Тевелевна носила кольца, перстни, браслеты, крупные серьги, нитки бус, меняя и комбинируя их по своей прихоти, что сообщало ее облику небудничную раскрепощенность. Ее глаза горели энергией. Интонационно богатый голос с легкой вибрацией звучал властно и призывно, взволнованно и задумчиво, подбадривающе и совсем по-домашнему, а истертые, казалось бы, слова воспринимались внове, дыша вложенным ею чувством. Раскрепощать, высвобождая личностные порывы к творчеству, было ее неоценимым даром, которым она награждала избранных ею из числа участников Театра чтеца.
Зара Тевелевна окончила актерское отделение Харьковского театрального института, восприняв от своего учителя любовь к звучащему слову. 
"Театр чтеца под руководством Зары Довжанской"... На самом деле это был небольшой коллектив любителей литературы, по сути — кружок. В репертуаре театра, причаститься к которому стремилась интеллигенция города, было немало громких моноспектаклей — «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, «Белый пароход» Ч. Айтматова в исполнении Инны Самитной, «Гамбринус» А. Куприна с Татьяной Булипоп и другие.
Мерилом художественности здесь служил уникальный режиссерский подход Зары Довжанской к созданию спектакля. Она, бывало, подолгу не начинала работы при полной, на первый взгляд, включенности в нее всех участников, пока не подмечала необходимой ей настроенности в актере на только ей ведомый тон репетиции. Лишь тогда звучала ее лаконичная жесткая команда: «Поехали!» Зара Тевелевна постепенно, перебирая множество вариантов сценического решения того или иного фрагмента сценария, мучась и мучая, «вытаскивала» своего подопечного к вершинам литературы, исходя из его психофизических и других данных, но прежде всего — из возможностей его творческого роста.
Зара Довжанская растила артистических личностей, которые могли дать фору многим профессиональным актерам. Недаром в народе харьковский Театр чтеца называли коллективом, не имевшим аналогов, — Театром Зары Довжанской.
Источник.