Отшельник Голосеевского леса

У каждого свой путь к Богу. Сорокалетний Сергей Борисов хочет стать отшельником. Для этого он вырыл пещеру в Голосеевском лесу и строит пустынь. Наши корреспонденты побывали в обители Борисова.

ВЕЩИЙ СОН

— В детстве Сережа был ребенок как ребенок, — рассказала нам его мама Лариса Ивановна. — Учился неплохо, великолепно рисовал (картины у него действительно отменные. — Авт.). Окончив столярное училище, работал на мебельной фабрике художником-оформителем, мастерски фотографировал, ему прочили карьеру фотохудожника.

Уклад жизни изменил вещий сон, который Сергей считает клинической смертью. Голос свыше будто бы приказал творить богоугодные дела. И Борисов с головой ушел в религию. Читал философскую и церковную литературу, рисовал лики святых, общался со служителями — искал свой, оригинальный путь к Богу.

— Десять лет назад я снова услышал Голос, который рекомендовал найти церковь на Черной Речке, где отпевали Пушкина, и принять крещение, что я и сделал, — поведал Сергей. — В Бродах на Львовщине я принял второе крещение — в греко-католической церкви честного Христа. Местные священники произвели меня в члены апостольской молитвы, а это возлагает особенно большие обязанности молиться за всех людей. Для этого, подсказал Голос, мне надо стать пустынником.

И Сергей принялся копать пещеру неподалеку от дома своей бабушки в селе Подгорцы на Львовщине. Настоятель местного монастыря благословил его, но посоветовал сделать это на киевских холмах, где сильнее благодать Божья. Борисов возвратился домой, взяв за пример службы Богу монахов Печерской лавры Антония и Феодосия, о которых много читал. Он сам создал для себя одежду, какую видел у этих старцев на картинке в календаре, — сине-черный балахон до пят с капюшоном. Спереди — длинный «шарф», разрисованный белыми крестами и черепами со скрещенными костями. Сергей полагает, что может носить такой наряд, так как исполняет все каноны монахов: держит тело и душу в чистоте, молится за людей. Но главное — он строит свою пустынь в Голосеевском лесу.

СЕРГИЕВА ПУСТЫНЬ

Добираться к ней нам пришлось пешком.

— Далеко ли будет? — спросили мы монаха.

— Если быстро идти, то это одна «Тайна счастья», а помедленнее — еще и «Вервичка» набежит.

Оказалось, что Сергей меряет путь молитвами. В «Тайне счастья» их 15. Идти пришлось километра три, попутно расспрашивая Сергея о его укладе жизни. Питается он овощами, хлебом и чаем, ест и мясо, чтобы поддержать силы для рытья пещеры. Спиртное не отрицает лишь в виде настоек и очень маленьких доз. По телевизору смотрит только философско-религиозные программы, не развращающие плоть.

— А почему пустынь так далеко задумали строить?

— Господь указал — у сосен. Может, не зря говорят: «В сосне надо молиться, в березе — веселиться, на осине — вешаться». Да и должна быть пустынь подальше от зевак, чтобы туда приходили только верующие люди. И так в начале работы у меня два раза какие-то вандалы погром устраивали, сейчас — Бог миловал. Может, потому, что место уже намолено, и Господь его охраняет.

— Избрав путь отшельника, вы, однако, охотно идете на контакт с журналистами. Да и живете не в пещере, а в квартире мамы. Почему?

— Чтобы люди знали и обращались за духовной помощью. Может, кто захочет подсобить мне обустраивать пустынь — такая работа очищает дух, дает силу, изгоняет болезни. Неплохо, если бы какой-то священник взялся отправлять здесь службу для прихожан. Я хочу построить в своей пустыне подземную церковь с подсветкой, где бы могли молиться все желающие. А не живу я постоянно в пустыне потому, что не оборудовал пока пещеру, да и не совсем еще вымолился для того, чтобы быть настоящим отшельником.

...Дошли до полянки, посреди которой стояла большая усохшая сосна. Вокруг нее был расчищен снег, песком высыпано два круга и огромный крест. К сосне прибита дощечка, на которой на украинском и английском значится: «Сергiєва пустинь», а рядом на деревянном крестике еще и на русском написано: «Живая этнографическая и духовная памятка».

— Это и есть моя пустынь, — сказал Сергей, прочитав молитву перед иконой Богоматери в вырытой часовне. Затем провел нас в земляной колодец глубиной пять и шириной три метра, от которого отходят две кельи. — Мой труд за полгода, — пояснил монах. — Как-то на минуту я вышел наружу — и вдруг потолок пещеры рухнул. Видимо, Господь хотел испытать меня: не отступлюсь ли от начатого. Пришлось две недели откапывать одежду, а крышу делать из досок и целлофановой пленки. Но я все же вырыл этот скит. Смастерил в нем печь-буржуйку для обогрева, потому что с детства очень мерзну, и дощатый столик для гостей — надеюсь, что они у меня будут.

Сергей рассказывал о пустыне с видом глубоко верующего, а мне почему-то это напомнило наши ребячьи игры в песчаном карьере. И, глядя на худощавого мужчину с легкой щетиной на лице (вместо канонической бороды старца), я никак не мог определить, кто же он на самом деле: современный монах-отшельник, заигравшийся в детство дядя или саморекламщик

Источник